obraz-petr-evgenij-mednyj-vsadnik-pushkin
"Медный всадник" и Евгений.
Художник М. С. Родионов
Император Петр I является центральным героем поэмы "Медный всадник" Пушкина.

В этой статье представлен цитатный образ Петра I в поэме "Медный всадник" Пушкина: характеристика, описание персонажа, а также сравнительный анализ образов Петра I и Евгения. 

В статье использованы цитаты из публикации В.Я. Брюсова "Медный всадник" (1909 г.)









Петр I в поэме "Медный всадник" Пушкина


Если присмотреться к характеристике двух героев "Медного Всадника", станет явным, что Пушкин стремился всеми средствами сделать одного из них - Петра - сколько возможно более "великим", а другого - Евгения - сколько возможно более "малым", "ничтожным". 

"Великий Петр", по замыслу поэта, должен был стать олицетворением мощи самодержавия в ее крайнем проявлении; "бедный Евгений" - воплощением крайнего бессилия обособленной, незначительной личности.

Петр Великий принадлежал к числу любимейших героев Пушкина. Пушкин внимательно изучал Петра, много о нем думал, посвящал ему восторженные строфы, вводил его как действующее лицо в целые эпопеи, в конце жизни начал работать над обширной "Историей Петра Великого". Во всех этих изысканиях Петр представлялся Пушкину существом исключительным, как бы превышающим человеческие размеры. <...>

Однако Пушкин всегда видел в Петре и крайнее проявление самовластия, граничащее с деспотизмом. <...> В "Медном Всаднике" те же черты мощи и самовластия в образе Петра доведены до последних пределов.

Открывается повесть образом властелина, который в суровой пустыне задумывает свою борьбу со стихиями и с людьми. Он хочет безлюдный край обратить в "красу и диво полнощных стран", из топи болот воздвигнуть пышную столицу и в то же время для своего полуазиатского народа "в Европу прорубить окно". В первых стихах нет даже имени Петра, сказано просто:
На берегу пустынных волн // Стоял Он, дум великих полн. <...>
Но Пушкин чувствовал, что исторический Петр, как ни преувеличивать его обаяние, все же останется только человеком. <...> И вот, чтобы сделать своего героя чистым воплощением самодержавной мощи, чтобы и во внешнем отличить его ото всех людей, Пушкин переносит действие своей повести на сто лет вперед ... и заменяет самого Петра - его изваянием, его идеальным образом.

Герой повести - не тот Петр, который задумывал "грозить Шведу" и звать к себе "в гости все флаги", но "Медный Всадник", "горделивый истукан" и прежде всего "кумир". Именно "кумиром", то есть чем-то обожествленным, всего охотнее и называет сам Пушкин памятник Петра ...








Во всех сценах повести, где является "Медный Всадник", изображен он как существо высшее, не знающее себе ничего равного. На своем бронзовом коне он всегда стоит "в вышине"; он один остается спокойным в час всеобщего бедствия, когда кругом "все опустело", "все побежало", все "в трепете". <...> 

Говоря об этом кумире, высящемся над огражденною скалою, Пушкин, всегда столь сдержанный, не останавливается перед самыми смелыми эпитетами: это - и "властелин Судьбы", и "державец полумира"...

Высшей силы это обожествление Петра достигает в тех стихах, где Пушкин, забыв на время своего Евгения, сам задумывается над смыслом подвига, совершенного Петром:
О, мощный властелин Судьбы! // Не так ли ты над самой бездной, // На высоте уздой железной // Россию поднял на дыбы?
Образ Петра преувеличен здесь до последних пределов. Это уже не только победитель стихий, это воистину "властелин Судьбы". Своей "роковой волей" направляет он жизнь целого народа. <...> И сам поэт, охваченный ужасом перед этой сверхчеловеческой мощью, не умеет ответить себе, кто же это перед ним.
Ужасен он в окрестной мгле! // Какая дума на челе! // Какая сила в нем сокрыта!
Таков первый герой "петербургской повести": Петр, Медный Всадник, полубог. Пушкин позаботился, чтобы второй герой, "бедный, бедный мой Евгений", был истинною ему противоположностью.

Пушкин нашел неуместным рассказывать о предках того героя, который, по замыслу повести, должен быть ничтожнейшим из ничтожных, ... лишил его "прозвания", то есть фамилии... Длинная родословная заменилась немногими словами:
Прозванья нам его не нужно, // Хотя в минувши времена // Оно, быть может, и блистало...

Образы Петра I и Евгения в поэме "Медный всадник"

 Пушкин постарался совершенно обезличить своего героя. <...>  Таков второй герой "петербургской повести" - ничтожный коломенский чиновник, "бедный Евгений"...

В начале "Вступления" Пушкин не нашел нужным назвать по имени своего первого героя, так как достаточно о нем сказать "Он", чтобы стало ясно, о ком речь. Введя в действие своего второго героя, Пушкин также не назвал его, находя, что "прозванья нам его не нужно".

Изо всего, что сказано в повести о Петре Великом, нельзя составить определенного облика: все расплывается во что-то громадное, безмерное, "ужасное". Нет облика и у "бедного" Евгения, который теряется в серой, безразличной массе ему подобных "граждан столичных".

Приемы изображения того и другого, - покорителя стихий и коломенского чиновника, - сближаются между собою, потому что оба они - олицетворения двух крайностей: высшей человеческой мощи и предельного человеческого ничтожества..."

(Источник: статья В.Я. Брюсова "Медный всадник" (1909 г.))


Это был анализ образа Петра I в поэме "Медный всадник" Пушкина: сравнительный анализ образов Петра I и Евгения.