 |
| Ф. М. Достоевский |
В этой статье представлена критика о романах Достоевского, отзывы современников писателя и критиков XX вв., как например, Н. А. Бердяев, Л. И. Шестов, Д. П. Святополк-Мирский, Вячеслав Иванов, М. М. Бахтин, Ю. И. Айхенвальд.
Критика о произведениях Достоевского так же обширна и разнообразна, как и творчество самого писателя.
Читайте также:
Вся критика о Достоевском
Критика о романах Достоевского: отзывы современников и критиков XIX-XX вв.
Н. А. Бердяев
"...Достоевский прежде всего психолог, раскрывавший подпольную психологию... <...> ...русскую идею видел Достоевский во “всечеловечности” русского человека, в его бесконечной шири и бесконечных возможностях. Достоевский весь состоит из противоречий, как и душа России... <...> Он — художник не той безликой бездны, в которой нет образа человека, а бездны человеческой, человеческой бездонности. В этом он величайший в мире писатель, мировой гений, каких было всего несколько в истории, величайший ум... <...>
...Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он — самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира. Достоевский — самый христианский писатель потому, что в центре у него стоит человек, человеческая любовь и откровения человеческой души. Он весь — откровение сердца бытия человеческого, сердца Иисусова..."
(Н. А. Бердяев, "Откровение о человеке в творчестве Достоевского", 1918 г.)...Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он — самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира. Достоевский — самый христианский писатель потому, что в центре у него стоит человек, человеческая любовь и откровения человеческой души. Он весь — откровение сердца бытия человеческого, сердца Иисусова..."
"...Достоевский имел определяющее значение в моей духовной жизни, еще мальчиком получил я прививку от Достоевского. Он потряс мою душу более, чем кто-либо из писателей и мыслителей. Я всегда делил людей на людей Достоевского и людей, чуждых его духу... <...> Каждый раз, когда я перечитывал Достоевского, он открывался мне все с новых и новых сторон... <...>
...Достоевский был до глубины русский человек и русский писатель. Его нельзя себе представить вне России. По нему можно разгадывать русскую душу. И сам он был загадкой русской природы. Он совмещал в себе всю противоречивость этой природы. По Достоевскому люди Запада узнают Россию..."
(Н. А. Бердяев, "Миросозерцание Достоевского" (1923 г.):
Л. И. Шестов:
"...хотя Достоевский и гениальный писатель, но это не значит, что мы должны забывать о наших насущных нуждах. Ночь имеет свои права, а день — свои... <...> То, что пишет Достоевский в последние годы своей жизни (не только “Дневник писателя”, но и “Братья Карамазовы”), имеет ценность лишь постольку, поскольку там отражается прошлое Достоевского. Нового дальнейшего шага он уже не сделал. Как был, так и остался накануне великой истины... <...> Все, что было у него рассказать, Достоевский рассказал нам в своих романах, которые и теперь, через двадцать пять лет после его смерти, притягивают к себе всех тех, кому нужно выпытывать от жизни ее тайны..."
(Л. И. Шестов, "Пророческий дар. К 25-летию смерти Ф. М. Достоевского", 1906 г.)
"Атмосфера напряжения, которое вот-вот закончится взрывом, достигается всякими мелкими приемами, знакомыми каждому читателю каждого романа Достоевского, которые легко могут быть сведены к единому принципу. С литературной точки зрения, комбинация идеологического и сенсационного элемента является самой поразительной чертой ”зрелой манеры” Достоевского... <...>
...искусно и ловко сплетает он все тонкие петли своего сложного повествования, сам нигде не запутается, ничего не забудет и уверенно сведет одно к одному, все многочисленные концы с концами; он — страстный, но он и хитрый, он себе на уме, на безумном уме... <...> Большой он художник, но причудливый... <...>
У него - не обычное течение жизни, не мирные встречи людей, а почти исключительно сцены и часто ссоры; он не боится писательских трудностей и нарочно создает такие коллизии, перед которыми у другого автора замерло бы в бессилии перо... <...> ... вы чувствуете, что это уже предел человеческой напряженности, что большего душа не могла бы уже вынести... <...> Он, при всем романтизме иных его страниц, ничего не стесняется, не боится никаких низин... <...> ...его трудно читать, как трудно жить. Он воплощает собою ночь русской литературы, полную тягостных призраков и сумбурных видений... <...>
Д. П. Святополк-Мирский
Несмотря на то, что он был влиятельным публицистом и всегда считался выдающимся писателем... <... >, Достоевский при жизни не нашел настоящего признания... <...> Он был первым и величайшим симптомом духовного разложения русской души на высочайших ее уровнях, которое предшествовало окончательному распаду царской России... <...>
Литературное его влияние при жизни и в восьмидесятые годы было незначительным... <...> В чисто литературном смысле его влияние не было особенно велико и впоследствии. <...> Но влияние Достоевского в целом, как феномен, невозможно переоценить... <...> Величие его не подвергается сомнению, да и читают его не меньше... <...> Но наш организм выработал иммунитет к его ядам — мы их усвоили и исторгли. Самое типическое отношение к Достоевскому наших современников — его принимают как захватывающе-интересного автора приключенческих романов... <...> ...реальный Достоевский — пища, которую легко усваивает только глубоко больной духовный организм..."
(Д. П. Святополк-Мирский, "История русской литературы с древнейших времен до 1925 года", 1926 г.)
(Д. П. Святополк-Мирский, "История русской литературы с древнейших времен до 1925 года", 1926 г.)
Вяч. И. Иванов
"...Достоевский кажется мне наиболее живым из всех от нас ушедших вождей и богатырей духа... <...> Тридцать лет тому назад умер Достоевский, а образы его искусства, эти живые призраки, которыми он населил нашу среду, ни на пядь не отстают от нас... <...>
Каждой судороге нашего сердца он отвечает: "знаю, и дальше, и больше знаю... <...> До него все в русской жизни, в русской мысли было просто. Он сделал сложными нашу душу, нашу веру, наше искусство <...> поставил будущему вопросы, которых до него никто не ставил, и нашептал ответы на еще не понятые вопросы..."
(Вяч. И. Иванов, "Достоевский и роман-трагедия", 1911 г.)
Каждой судороге нашего сердца он отвечает: "знаю, и дальше, и больше знаю... <...> До него все в русской жизни, в русской мысли было просто. Он сделал сложными нашу душу, нашу веру, наше искусство <...> поставил будущему вопросы, которых до него никто не ставил, и нашептал ответы на еще не понятые вопросы..."
(Вяч. И. Иванов, "Достоевский и роман-трагедия", 1911 г.)
М. М. Бахтин
"...Достоевский — творец полифонического романа. Он создал существенно новый романный жанр. Поэтому-то его творчество не укладывается ни в какие рамки... <...> В его произведениях появляется герой, голос которого построен так, как строится голос самого автора в романе обычного типа. Слово героя о себе самом и о мире так же полновесно, как обычное авторское слово <...> оно звучит как бы рядом с авторским словом и особым образом сочетается с ним и с полноценными же голосами других героев..."
(М. М. Бахтин, "Проблемы поэтики Достоевского")
Ю. И. Айхенвальд
"...романы Достоевского являют зрелище, которому нет равного во всей мировой литературе. Они до такой степени исполнены страдания и недуга, что как-то совестно было бы прилагать к ним чисто эстетическое мерило, хотя он и редкий мастер изобразительности... <...>...искусно и ловко сплетает он все тонкие петли своего сложного повествования, сам нигде не запутается, ничего не забудет и уверенно сведет одно к одному, все многочисленные концы с концами; он — страстный, но он и хитрый, он себе на уме, на безумном уме... <...> Большой он художник, но причудливый... <...>
У него - не обычное течение жизни, не мирные встречи людей, а почти исключительно сцены и часто ссоры; он не боится писательских трудностей и нарочно создает такие коллизии, перед которыми у другого автора замерло бы в бессилии перо... <...> ... вы чувствуете, что это уже предел человеческой напряженности, что большего душа не могла бы уже вынести... <...> Он, при всем романтизме иных его страниц, ничего не стесняется, не боится никаких низин... <...> ...его трудно читать, как трудно жить. Он воплощает собою ночь русской литературы, полную тягостных призраков и сумбурных видений... <...>
...Достоевский, помимо всего прочего, — замечательный карикатурист; он очень способен к остроумию и шутке, и порою они вспыхивают у него радостными, сверкающими искорками; он умеет быть ласковым и шутливым..."
(Ю. И. Айхенвальд, из книги "Силуэты русских писателей", 1906 - 1910 гг.)
Это была критика о романах Ф. М. Достоевского, отзывы современников и критиков XIX-XX вв. о произведениях писателя.
Читайте также:
Вся критика о Достоевском
0 Комментарии