 |
| Собакевич и Чичиков. Художник П. П. Соколов |
Читайте также:
- Все материалы о Собакевиче
- Все материалы по поэме "Мертвые души"
Сделка Чичикова и Собакевича в поэме "Мертвые души" Гоголя
"Чичиков начал как-то очень отдаленно, коснулся вообще всего русского государства и отозвался с большою похвалою об его пространстве..."
"Насчет главного предмета Чичиков выразился очень осторожно: никак не назвал душ умершими, а только несуществующими."
Собакевич слушает этот монолог Чичикова без особых эмоций на лице. Затем помещик просто и без удивления спрашивает гостя, правильно ли он понял, что ему нужны мертвые души. Таким образом, реакция Собакевича на предложение Чичикова оказывается более чем положительной. Собакевича интересует эта сделка как возможность заработать:
"Собакевич слушал, все по-прежнему нагнувши голову, и хоть бы что-нибудь похожее на выражение показалось в лице его. Казалось, в этом теле совсем не было души, или она у него была, но вовсе не там, где следует, а как у бессмертного кощея, где-то за горами и закрыта такою толстою скорлупою, что все, что ни ворочалось на дне ее, не производило решительно никакого потрясения на поверхности.
— Итак?.. — сказал Чичиков, ожидая не без некоторого волненья ответа.
— Вам нужно мертвых душ? — спросил Собакевич очень просто, без малейшего удивления, как бы речь шла о хлебе.
— Да, — отвечал Чичиков, и опять смягчил выражение, прибавивши: — несуществующих.
— Найдутся, почему не быть... — сказал Собакевич.
— А если найдутся, то вам, без сомнения... будет приятно от них избавиться?
— Извольте, я готов продать, — сказал Собакевич, уже несколько приподнявши голову и смекнувши, что покупщик, верно, должен иметь здесь какую-нибудь выгоду.
«Черт возьми, — подумал Чичиков про себя, — этот уж продает еще прежде, чем я заикнулся!» — и проговорил вслух: «А, например, как же цена, хотя, впрочем, это такой предмет... что о цене даже странно...»"
Собакевич назначает Чичикову невероятно высокую цену — сто рублей за душу, так что Чичиков даже вскрикивает от удивления:
"— Да чтобы не запрашивать с вас лишнего, по сту рублей за штуку! — сказал Собакевич.
— По сту! — вскричал Чичиков, разинув рот и поглядевши ему в самые глаза, не зная, сам ли он ослышался или язык Собакевича, по своей тяжелой натуре, не так поворотившись, брякнул вместо одного другое слово."
В ответ Чичиков предлагает ему свою цену — восемь гривен, то есть восемьдесят копеек (1 гривна, гривенник = 10 копеек). Собакевичу это кажется слишком дешево. Герои начинают торг:
— Что ж, разве это для вас дорого? — произнес Собакевич, и потом прибавил: — А какая бы, однако же, ваша цена?
— Моя цена! Мы, верно, как-нибудь или ошиблись, или не понимаем друг друга, позабыли, в чем состоит предмет. Я полагаю с своей стороны, положа руку на сердце: по восьми гривен за душу, это самая красная цена!
— Эк куда хватили, по восьми гривен!
— Что ж, по моему суждению, как я думаю, больше нельзя."
Затем Чичиков соглашается дать полтора рубля за душу, а затем накидывает еще "полтинку", то есть еще 50 копеек, доведя свою цену до двух рублей:
"— ...Впрочем, чтобы не входить в дальнейшие разговоры по этой части, по полтора рубли, извольте, дам, а больше не могу.
— Стыдно вам и говорить такую сумму! вы торгуйтесь, говорите настоящую цену!
— Не могу, Михал Семенович, поверьте моей совести, не могу: чего уж невозможно сделать, того невозможно сделать, — говорил Чичиков, однако ж по полтинке еще прибавил."
Собакевичу эта цена кажется низкой. Он начинает описывать Чичикову своих умерших крестьян, которые "все на отбор". Он описывает своих покойных мастеров, среди которых каретник Михеев, плотник Степан Пробка, кирпичник Милушкин, сапожник Максим Телятников, ловкий торговец Еремей Сорокоплёхин:
"— Да чего вы скупитесь? — сказал Собакевич, — право, недорого! Другой мошенник обманет вас, продаст вам дрянь, а не души; а у меня что ядреный орех, все на отбор: не мастеровой, так иной какой-нибудь здоровый мужик. Вы рассмотрите: вот, например, каретник Михеев! ведь больше никаких экипажей и не делал, как только рессорные. И не то, как бывает московская работа, что на один час, прочность такая, сам и обобьет, и лаком покроет!
Чичиков открыл рот с тем, чтобы заметить, что Михеева, однако же, давно нет на свете; но Собакевич вошел, как говорится, в самую силу речи, откуда взялась рысь и дар слова:
— А Пробка Степан, плотник?"
Выслушав эти бредовые речи Собакевича, Чичиков заявляет, что все равно не даст больше двух рублей. Собакевич же отвечает, что по знакомству готов снизить цену до 75 рублей ассигнациями за душу (ассигнации, то есть бумажные деньги, имели меньшую ценность, чем металлические рубли). То есть 75 рублей ассигнациями выходит дешевле, чем 75 рублей монетами:
"— Нет, больше двух рублей я не могу дать, — сказал Чичиков.
— Извольте, чтоб не претендовали на меня, что дорого запрашиваю и не хочу сделать вам никакого одолжения, извольте, по семидесяти пяти рублей за душу, только ассигнациями, право, только для знакомства!"
Чичиков пытается вразумить Собакевича и говорит, что мертвые души по сути никому не нужны, поэтому их нельзя так дорого продавать. На это Собакевич приводит вполне разумный довод, что, раз Чичиков покупает "мертвые души", значит этот все-таки нужный товар. Чичиков не находит, что сказать на это:
«Что он, в самом деле, — подумал про себя Чичиков, — за дурака что ли принимает меня», и прибавил потом вслух: «Мне странно, право: кажется, между нами происходит какое-то театральное представление, или комедия, иначе я не могу себе объяснить... Вы, кажется, человек довольно умный, владеете сведениями образованности. Ведь предмет просто: фу-фу. Что ж он стоит? кому нужен?»
— Да вот вы же покупаете, стало быть, нужен.
Здесь Чичиков закусил губу и не нашелся что отвечать."
Устав торговаться, Чичиков прибавляет еще "по полтине", то есть по 50 копеек за душу, так что его цена возрастает до 2,5 рублей за крестьянина. В ответ Собакевич объявляет, что его последняя цена — 50 рублей, и то он делает это себе в убыток, учитывая все те прекрасные качества его покойных крестьян:
"«Ну уж черт его побери, — подумал про себя Чичиков, — по полтине ему прибавлю, собаке, на орехи!» — «Извольте, по полтине прибавлю».
— Ну, извольте, и я вам скажу тоже мое последнее слово: пятьдесят рублей! право, убыток себе, дешевле нигде не купите такого хорошего народа!"
Чичиков отвечает, что другие люди и вовсе недорого или бесплатно ("нипочем") отдадут свои мертвые души. Тут Собакевич решает надавить на Чичикова и говорит ему, что покупка мертвых душ не всегда позволительна и такая сделка может разрушить репутацию Чичикова. Гость понимает намек Собакевича, но сохраняет хладнокровие и отвечает, что ничего дурного не замышляет, а делает все это "по наклонности собственных мыслей". Собакевич понимает, что он не смог запугать Чичикова. Помещик снижает цену до 30 рублей. Чичиков отказывается и собирается уезжать:
"«Экой кулак!» — сказал про себя Чичиков и потом продолжал вслух с некоторою досадою: «Да что вы в самом деле... как будто точно сурьезное дело; да я в другом месте нипочем возьму. Еще мне всякой с охотой сбудет их, чтобы только поскорей избавиться. Дурак разве станет держать их при себе и платить за них подати!»
— Но знаете ли, что такого рода покупки, я это говорю между нами, по дружбе, не всегда позволительны, и расскажи я или кто иной, такому человеку не будет никакой доверенности относительно контрактов или вступления в какие-нибудь выгодные обязательства.
«Вишь куды метит, подлец!» — подумал Чичиков и тут же произнес с самым хладнокровным видом: «Как вы себе хотите, я покупаю не для какой-либо надобности, как вы думаете, а так, по наклонности собственных мыслей. Два с полтиною не хотите, прощайте!»
«Его не собьешь, неподатлив!» — подумал Собакевич. — «Ну, Бог с вами, давайте по тридцати и берите их себе!»
— Нет, я вижу, вы не хотите продать, прощайте!"
Собакевич останавливает Чичикова и приводит его в гостиную, где предлагает ему 25 рублей за душу ("угол" здесь обозначает 25 рублей ). Однако Чичиков отказывается прибавить даже копейку сверх своей цены. В итоге Собакевич соглашается заплатить 2,5 рублей за душу:
"— Посидите одну минуточку, я вам сейчас скажу одно приятное для вас слово. — Тут Собакевич подсел поближе и сказал ему тихо на ухо, как будто секрет: — Хотите угол?
— То есть двадцать пять рублей? Ни, ни, ни, даже четверти угла не дам, копейки не прибавлю.
Собакевич замолчал, Чичиков тоже замолчал. Минуты две длилось молчание. Багратион с орлиным носом глядел со стены чрезвычайно внимательно на эту покупку.
— Какая ж будет ваша последняя цена? — сказал наконец Собакевич.
— Два с полтиною.
— Право, у вас душа человеческая все равно, что пареная репа. Уж хоть по три рубли дайте!
— Не могу.
— Ну, нечего с вами делать, извольте! Убыток, да уж нрав такой собачий: не могу не доставить удовольствия ближнему. Ведь, я чай, нужно и купчую совершить, чтоб все было в порядке.
— Разумеется.
— Ну вот то-то же, нужно будет ехать в город.
Так совершилось дело."
Чичиков и Собакевич решают завтра оформить документы (купчую) в городе:
"Оба решили, чтобы завтра же быть в городе и управиться с купчей крепостью. Чичиков попросил списочка крестьян. Собакевич согласился охотно и тут же, подошед к бюро, собственноручно принялся выписывать всех не только поименно, но даже с означением похвальных качеств."
Прежде чем распрощаться до завтра Чичиков просит Собакевича написать ему список крестьян, мертвых душ. Помещик с радостью составляет его:
"— Готова записка, — сказал Собакевич, оборотившись.
— Готова? пожалуйте ее сюда! — Он пробежал ее глазами и подивился аккуратности и точности: не только было обстоятельно прописано ремесло, звание, лета и семейное состояние, но даже на полях находились особенные отметки насчет поведения, трезвости, словом, любо было глядеть."
"— Теперь пожалуйте же задаточек! — сказал Собакевич.
— К чему же вам задаточек? Вы получите в городе за одним разом все деньги.
— Все, знаете, так уж водится, — возразил Собакевич.
— Не знаю, как вам дать, я не взял с собою денег. Да вот десять рублей есть.
— Что ж десять! дайте, по крайней мере, хоть пятьдесят!
Чичиков стал было отговариваться, что нет; но Собакевич так сказал утвердительно, что у него есть деньги, что он вынул еще бумажку, сказавши:
— Пожалуй, вот вам еще пятнадцать, итого двадцать пять. Пожалуйте только расписочку."
Собакевич готов написать расписку, но требует, чтобы Чичиков выпустил 25 рублей из своих рук и вручил их ему, иначе он отказывается писать расписку. Чичиков вручает помещику деньги, после чего тот пишет расписку:
"— Да на что ж вам расписка?
— Все, знаете, лучше расписочку. Не ровен час, все может случиться.
— Хорошо, дайте же сюда деньги!
— На что ж деньги? у меня вот они в руке! как только напишете расписку, в ту же минуту их возьмете.
— Да позвольте, как же мне писать расписку? прежде нужно видеть деньги.
Чичиков выпустил из рук бумажки Собакевичу, который, приблизившись к столу и накрывши их пальцами левой руки, другою написал на лоскутке бумаги, что задаток двадцать пять рублей государственными ассигнациями за проданные ревизские души получил сполна. Написавши записку, он пересмотрел еще раз ассигнации."
Собакевичу не нравится, что одна из купюр старенькая, немного разорванная, но "между приятелями" он готов не обращать на это внимание. Чичикова, судя по всему, злит это замечание:
"— Бумажка-то старенькая! — произнес он, рассматривая одну из них на свете; — немножко разорвана, ну да между приятелями нечего на это глядеть.
«Кулак, кулак! — подумал про себя Чичиков, — да еще и бестия в придачу!»"
Затем Собакевич предлагает Чичикову недорого купить мертвые души женщин-крестьянок ("женского пола"), но Чичиков отказывается.
"— А женского пола не хотите?
— Нет, благодарю. "
Прощаясь, Чичиков просит Собакевича оставить эту сделку между ними. Собакевич соглашается:
"— Еще я хотел вас попросить, чтобы эта сделка осталась между нами, — говорил Чичиков прощаясь.
— Да уж само собою разумеется. Третьего сюда нечего мешать; что по искренности происходит между короткими друзьями, то должно остаться во взаимной их дружбе."
Господин Чичиков остается недоволен поведением Собакевича, так как он не ожидал от него такого напора:
"«Да, как бы не так! — думал про себя Чичиков, садясь в бричку. — По два с полтиною содрал за мертвую душу, чертов кулак!»
Он был недоволен поведеньем Собакевича. Все-таки, как бы то ни было, человек знакомый, и у губернатора и у полицмейстера видались, а поступил как бы совершенно чужой, за дрянь взял деньги!"
0 Комментарии